Постструктурализм
родился не после "смерти" структурализма, а как бы пророс в тех
"трещинах", которыми изобиловала монолитная структуралистская
конструкция.
У структурализма и поструктурализма есть общая проблематика: например, проблематизация понятия
"произведение". Но если структурализм подменил бытие этого
произведения бытием бессознательной структуры (в любом объекте есть структура и
эпифеномен - это форма объекта. Она изменяется, ее легко можно изменить (рыцарь
на байкера), но существует структура - то есть элементы и связи между ними,
которые неизменны (что те или иные формы/эпифеномены делают). Форму изучать не
имеет смысла, потому что они изменяются под влиянием времени. Задача выявить
структуру и понять как внутри нее взаимодействуют формы. , то постструктурализм - столь же
бессознательной, многомерной диахронической глубиной его текста (интертекста;
нет произведения - есть текст).
Соответственно, принципу однозначного
"структурного объяснения" произведения постструктурализм
противопоставил принцип его "множественного прочтения". Поструктуралистская критика
структурализма - это критика его статики в пользу динамики, понятой как
"недиалектическое движение" не ведающего ни начала, ни цели, ни
истины, на лжи, ни правоты, ни вины.
Постструктуралисты стремились
"децентрировать" структуру, показать, что у нее есть своя изнанка -
неструктурные и неструктурируемые силы, сопротивляющиеся упорядочиванию.
Основополагающие понятия М. М. Бахтина
стали поструктуралистскими понятиями, среди них - "различие",
"децентрация", "множественность", "полилог". Роль
пионера во французском поструктурализме принадлежит Ю. Кристевой, но ее
классиком стал Р. Барт.
Французский литератор и теоретик
культуры, философ Ролан Барт (1915-1980) в статьях и эссе "От произведения
к тексту", "Удовольствие от текста", "Смерть автора"
разработал методологию познания не только литературных текстов, но и любых
объектов культуры, которые могут быть прочитаны как текст, в том числе сама
культура может быть определена как текст. Текст - это память, в атмосферу которой погружается любой
писатель, независимо от того, впитывает он ее сознательно или бессознательно.
Поэтому любой текст по
самой природе является одновременно и произведением, и интертекстом.
Произведение, понятое,
воспринятое и принятое во всей полноте своей символической природы, - это и
есть текст. Текст
имеет диахроническую глубину, недоступную для структурного анализа; это
культурная память произведения, в которой хранится множество кодов. Под культурным кодом Р. Барт
предлагал понимать все уже виденное (читанное, слышанное), которое
позволяет сформировать различные ассоциативные поля. Все цитации, которые
читатель улавливает в тексте, это языки культуры - старые и новые, которые
проходят сквозь текст и создают мощную стерефонию.
Бартовское
понятие "произведение" в целом соответствует понятию
"фено-текст", введенному французским лингвистом Юлией Кристевой (р.
1941). Фено-текст, по Ю. Кристевой, есть готовый, твердый, иерархически
организованный, структурированный семиотический продукт, обладающий вполне
устойчивым смыслом (фразеологический оборот, речевые клише и т.д.).
Но фено-текст - это всего лишь авансцена
семиотического объекта; за ним скрывается "вторая сцена", где происходит интенсивная
семиотическая работа по производству фено-текстового смысла. Эту
"вторую сцепу" Ю. Кристева и назвала гено-текстом. Гено-текст - это суверенное
царство "различения", где нет центра и периферии, нет субъектность,
нет коммуникативной задачи; это неструктурированная смысловая множественность,
обретающая структурную упорядоченность лишь на уровне фено-текста.
Бартовское
понятие текста соответствует кристевскому гено-тексту. Поэтому сам
переход от структурализма к постструктурализму мыслится Р. Бартом как переход
от анализа произведения к текстовому анализу. Текстовый анализ способствует осознанию не авторской
интенции, а контекста культуры, в которую вплетен данный текст. Целью
анализа текста будет установление игры множества смыслов.
Особую стратегию работы с текстом
предложил французский философ Жак Деррида (1930-2004). Изобретенный им метод деконструкции заключался в
том, чтобы, "разобрав" монолитное здание произведения, и максимально
дезорганизовав его элементы, подорвать тем самым его власть и высвободить
максимально число разнородных текстовых смыслов (любой феномен надо
разложить на составляющие части, которые мы можем рассматривать в максимально
расширенных контекстах; мы должны найти то, что остается за кадром - это и есть
суть; про дядю Федора). Первые постструктуралистские статьи Ж. Деррида -
"Сила и значение", затем последовали такие программные работы как
"Фрейд и сцена письма"(1966), "Театр жестокости и завершение
представления" (1966), "Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных
наук" (1966). Эти и другие статьи первой половины 1960-х гг. были
объединены автором в сборник "Письмо и различие" (1967).
По наблюдению теоретика литературы и
переводчика французских текстов Г. К. Косикова, общей чертой структурализма и постструктурализма является
критика автора-субъекта, его сознания и литературного произведения в качестве
продукта этого сознания, хотя критика ведется с разных позиций и преследует
разные цели. Если для структурализма структура - это самодостаточное
целое, не нуждающееся ни в адресате, ни в коммуникативной ситуации, ни в
авторе, а сам автор - не более чем простой исполнитель структурных предписаний,
то с точки зрения постструктурализма
- это воплощенный логоцентризм, а авторское "я" - тиран,
осуществляющий с помощью произведения террор монологической истины.
Постструктурализм объявляет войну на два фронта - и против структуры, и против
автора как против двух "агентов логоса", подавляющих всякое
разноречие чинящих насилие над действительностью. С одной стороны, децентрация структуры призвана
высвободить такие внеструктурные элементы как "излишки",
"резервы", "края", "поля",
"исключения", "семантические случайности",
"безумие", "инакомыслие" и т.п. - одним словом, любые
беспорядки, подрывающие структурную устойчивость. С другой - твердому
"смыслу", опредмеченному в произведении, противопоставляется
неконтролируемое множество "желаний", свободно блуждающих по тексту и
являющихся подлинным источником "говорения", которое происходит за
спиной не только произведения, но и его структуры. Это анонимное
"говорение" и есть письмо - орудие "текстовой работы",
проникающей в "трещины", "щели" и "потаенные
уголки" структуры, дестабилизирующей любые устойчивые оппозиции.
"Работа письма" - это бесконечные оговорки, смещения, хитрости и
уловки, сопротивляющиеся диктату структуры. "Письмо" - это вопль индивида, протестующего
против коллектива, вопль исключения против правила и, в конечном счете, хаоса
против космоса.
Постструктуралисты
подрывают представление о референции, о бытии как присутствии. Претензии на
репрезентацию, на соотнесение текстов культуры с реальностью несостоятельны,
означаемое не существует, оно - всегда лишь иллюзия. Постструктурализм в сугубо концептуальном
отношении может быть рассмотрен как наиболее фундаментальная теоретическая
предпосылка постмодернизма. В отношении же персональном невозможно
исчерпывающе четкого дистанцировать постструктуралистский и постмодернистский
этапы развития творчества того или иного автора.
Комментариев нет:
Отправить комментарий